А в глазах моих 

цвета хаки

то и было всего, 

что знаки

поцелуев, печали, лени,

безрассудства, дождя, сомненья

и любви. Как в огне поленья

истекают сладчайшим соком,

так сквозь мелкое 

сито окон,

просочатся 

к твоим коленям

сны мои. 

И, хвостом виляя,

носом чуя 

преддверье рая,

Замолчат. 

Не услышишь лая.

В записной после первого января остается только “вчера”.

Хочешь найти “сегодня” – заведи новый блокнот,

где несбывшийся холод и завтрашняя жара

звуком страниц напоминают шорох банкнот.

На грядущий год открывает январь кредит:

Восемь тысяч семьсот шестьдесят часов.

Как потратишь? Если кто и следит, –

Только Банкир, у которого нет весов

для валюты. Неразменность времени – факт

сомнительный. Разменяешь – сдачи не жди.

Маршируй, гарцуй, попадай не в такт:

целый год впереди.

Время – единственное, чего не возьмешь взаймы,

не отложишь на черный день, говоря:

“пригодится”. Ни кванта в копилку тьмы

не одолжишь у календаря.

Нерадивых пловцов Время топит в болоте стоячих вод,

превращая объект в безучастного анонима.

Даже когда на завтра остается всего лишь год, –

Сочиню себе погоду

без затей календаря.

Намудрю себе в угоду

на малине снегиря.

Назову себя Марусей,

сочиню себе судьбу.

Поселю себя в Тарусе

на развесистом дубу,

Запущу скакать 

по лужам

Тени рыжих жеребят,

И, собрав росы на ужин,

Сочиню себе тебя.